Суть дела
Высшая инстанция рассмотрела два дела о требованиях «Хоум Кредит энд Финанс Банк» взыскать с жительниц Ставрополя задолженности по кредитному договору. Согласно материалам одного из дел, договор был заключен посредством информационного сервиса банка «Мой кредит» с использованием простой электронной подписи путём сообщения ответчиком смс-кода, направленного банком на номер её мобильного телефона. В этот же день кредитная организация получила от заемщика смс, подтверждающее намерение перевести полученные кредитные средства в другой банк, и выполнила это указание.
Когда клиентка узнала об оформлении на ее имя кредита, она обратилась и в банк, и в полицию, пояснив, что ей на мобильный телефон позвонила девушка, представившись сотрудником отдела безопасности ПАО «Сбербанк России», ввела её в заблуждение, поэтому она продиктовала ей код, пришедший по смс с номера «900». Должница при этом подчёркивала, что сама лично посредством дистанционного сервиса банка «Мой кредит» договор потребительского кредита не подписывала и не заключала, денежные средства по нему не получала.
Банк провел проверку, по итогам которой каких-либо нарушений при оформлении кредитного договора не установлено, в списании суммы займа отказано.
Полиция по обращению должницы возбудила в отношении неустановленного лица уголовное дело по части 1 статьи 159.1 УУ РФ, по которому банк признан потерпевшим.
Решения судебных инстанций
Суд первой инстанции пришёл к выводу, что банк не представил доказательств, подтверждающих волеизъявление именно ответчицы на получение кредита, заключение с ней спорного договора и выдачу ей денежных средств.
Апелляционная инстанция, отменяя решение суда первой инстанции, исходила из того, что нарушений со стороны банка при открытии расчётного счёта, оформлении соглашения о кредитовании, а также списании денежных средств допущено не было: поручения и документы поступили в банк от имени ответчицы, содержали корректную электронную подпись этого клиента, в связи с чем правомерно были приняты и исполнены банком.
При таких обстоятельствах суд пришёл к выводу об удовлетворении исковых требований.
С данными выводами согласился и суд кассационной инстанции.
Позиция ВС
В соответствии со статьёй 820 Гражданского кодекса договор должен быть заключён в письменной форме, а несоблюдение письменной формы влечёт недействительность кредитного договора - такой договор считается ничтожным, напоминает ВС.
Нормативные правовые акты и соглашения между участниками электронного взаимодействия, устанавливающие случаи признания электронных документов, подписанных простой электронной подписью, равнозначными документам на бумажных носителях, подписанным собственноручной подписью, должны предусматривать, в частности:
1) правила определения лица, подписывающего электронный документ, по его простой электронной подписи;
2) обязанность лица, создающего и использующего ключ простой электронной подписи, соблюдать его конфиденциальность (часть 2 статьи 9 Федерального закона от 6 апреля 2011 г. No 63-ФЗ «Об электронной подписи»).
К числу обстоятельств, при которых кредитной организации в случае дистанционного оформления кредитного договора надлежит принимать повышенные меры предосторожности, следует отнести факт подачи заявки на получение клиентом кредита и незамедлительной выдачи банку распоряжения о перечислении кредитных денежных средств в пользу третьего лица (лиц), напоминает ВС позицию Конституционного суда (определение от 13 октября 2022 г. No 2669-0).
Таким образом, при заключении договора потребительского кредита, а также при предложении дополнительных услуг, включая страхование жизни и здоровья заёмщика, в том числе с помощью электронных либо иных технических средств кредитор обязан довести до сведения заёмщика необходимую и достоверную информацию об услугах, при этом индивидуальные условия договора должны быть в обязательном порядке согласованы кредитором и заёмщиком индивидуально, обращает внимание ВС.
В случае совершения лицом сделки с помощью электронных либо иных технических средств его письменная форма считается соблюдённой, если эти средства позволяют воспроизвести на материальном носителе содержание договора в неизменном виде (в частности, при распечатывании), указывает высшая инстанция.
«Соответственно, для обеспечения документа, подписанного простой электронной подписью, юридической силой необходимо идентифицировать лицо, которое использует простую электронную подпись, понятие которой в законе определено не только через наличие присущих ей технических признаков - использование кодов, паролей или иных средств, но и через её функциональные характеристики - необходимость подтверждения факта формирования электронной подписи определённым лицом.
Учитывая изложенное, легитимность электронного документа с простой электронной подписью, содержащего условия, которые названы в законе или иных правовых актах как существенные или необходимые для договоров данного вида, а также все те условия, относительно которых по заявлению одной из сторон должно быть достигнуто соглашение, подтверждается наличием указания в нём лица, от имени которого составлен и отправлен электронный документ», - отмечает высшая инстанция. Такую позицию ВС высказал сразу в двух определениях (дела No 19-КГ23-27-К5 и No 19-КГ23-32-К5).
Суды установили, что все действия по оформлению заявки и заключению договора потребительского кредита с условием страхования со стороны заёмщика выполнены одним действием - набором цифрового кода-подтверждения. При этом суд апелляционной инстанции по существу не поставил под сомнение указанные заемщицей обстоятельства заключения кредитного договора от её имени без её волеизъявления, указывает ВС.
В частности, ответчица обращала внимание судебных инстанций на то, что ей не была предоставлена надлежащая информация об услуге и условиях кредита, с ней не были согласованы индивидуальные условия договора, включая действия банка по перечислению денег на счёт в другом банке, а о наличии кредитного договора она узнала через 6 дней из смс, отправленного с номера 900.
По мнению ответчика, банк действовал недобросовестно и неосмотрительно, что привело к моментальному хищению денежных средств третьими лицами, при этом отсутствует возможность идентифицировать владельца карты их получателя, а факт наличия волеизъявления ответчицей на распоряжение зачисленными на её счёт денежными средствами истцом не доказан.
«Данным действиям банка как профессионального участника этих правоотношений с точки зрения добросовестности, разумности и осмотрительности при заключении договора и исполнении обязательств судом апелляционной инстанции в нарушение приведённых выше положений закона и его толкования никакой правовой оценки не дано. Кассационный суд общей юрисдикции нарушения норм права, допущенные судом апелляционной инстанции, не устранил», - согласился с ее доводами ВС.
В результате Судебная коллегия по гражданским делам ВС РФ определила направить дело на новое в суд апелляционной инстанции.
