Европейский налог на углеродные выбросы для импортеров будет влиять и на Россию через дружественные страны, поэтому ей необходимо создать свою систему платы за углерод, чтобы налоги на декарбонизацию оставались внутри страны, заявил первый замглавы Минэкономразвития Илья Торосов. «Зачем платить налог в бюджеты других стран, когда можно пополнять свой и направлять его на ту же декарбонизацию?» — отметил замминистра
Европейский налог на углеродные выбросы для импортеров будет влиять и на Россию через дружественные страны, которые, отвечая на него, будут вводить собственное углеродное ценообразование, поэтому России необходимо создать свою систему платы за углерод, чтобы налоги на декарбонизацию оставались внутри страны, первый замглавы Минэкономразвития Илья Торосов РБК.
«Стратегически неправильно надеяться, что европейский трансграничный механизм углеродного регулирования не затронет нас, поскольку в новых геополитических условиях торговые отношения между Россией и странами ЕС сведены к минимуму. Поэтому мы исходим из тех же соображений: зачем платить налог в бюджеты других стран, когда можно пополнять свой и направлять его на ту же декарбонизацию?» — заявил Торосов.
В прошлом октябре в ЕС начал действовать Механизм трансграничного углеродного регулирования (CBAM). Он предусматривает, что с 2026 года импортеры некоторых видов продукции (в перечень входят сталь, алюминий, удобрения, цемент, электроэнергия) должны будут платить за выбросы в атмосферу при ее производстве — для этого они должны будут приобретать специальные сертификаты. Вместо налога им могут зачесть углеродные платежи, выплаченные на родине.
В ответ на введение CBAM в Европе свое углеродное регулирование разрабатывают торговые партнеры России — Китай, Индия, Турция, Казахстан и другие. Это позволит им платить налог на углерод не в ЕС, а в собственные бюджеты, объясняет замминистра.«И российским экспортерам, вероятно, придется платить в тех странах, в которые сейчас перенаправлен экспорт», — указывает Торосов.
По его словам, сейчас введение налога на углерод обсуждается с бизнесом и органами власти, плату могут ввести в отдельных отраслях или за отдельные виды продукции, однако «о конкретике пока говорить рано».
По данным Федеральной таможенной службы, объем экспорта из России в Европу в январе-ноябре 2023 года составил $78,4 млрд, это в три раза меньше, чем за тот же период 2022 года ($248,3 млрд).
Доходы российского бюджета от введения углеродного регулирования могут составить до 4,3–4,4% ВВП в 2030 году, эксперты Международного валютного фонда (МВФ) прошлой осенью. По их подсчетам, Россия окажется лидером по объему потенциальных доходов бюджета среди стран G20. Доходы Китая и Саудовской Аравии, которые следуют за ней, для сравнения, могут составить чуть более 2,5% ВВП.
Введение углеродного регулирования — обложение бизнеса налогом за выбросы парниковых газов или введение углеродных квот — необходимо для выполнения Парижского соглашения, которое предусматривает, что прирост глобальной средней температуры должен быть ниже 2°С, а также необходимость прилагать усилия для ограничения роста до 1,5°С, что значительно сократит риски изменения климата. Чтобы ограничить глобальное потепление в диапазоне 1,5—2°С, необходимо сократить выбросы углекислого газа (CO2) и других парниковых газов на 25–50% к 2030 году по сравнению с 2019 годом, отмечают эксперты МВФ.
Европейский налог на углеродные выбросы для импортеров будет влиять и на Россию через дружественные страны, которые, отвечая на него, будут вводить собственное углеродное ценообразование, поэтому России необходимо создать свою систему платы за углерод, чтобы налоги на декарбонизацию оставались внутри страны, первый замглавы Минэкономразвития Илья Торосов РБК.
«Стратегически неправильно надеяться, что европейский трансграничный механизм углеродного регулирования не затронет нас, поскольку в новых геополитических условиях торговые отношения между Россией и странами ЕС сведены к минимуму. Поэтому мы исходим из тех же соображений: зачем платить налог в бюджеты других стран, когда можно пополнять свой и направлять его на ту же декарбонизацию?» — заявил Торосов.
В прошлом октябре в ЕС начал действовать Механизм трансграничного углеродного регулирования (CBAM). Он предусматривает, что с 2026 года импортеры некоторых видов продукции (в перечень входят сталь, алюминий, удобрения, цемент, электроэнергия) должны будут платить за выбросы в атмосферу при ее производстве — для этого они должны будут приобретать специальные сертификаты. Вместо налога им могут зачесть углеродные платежи, выплаченные на родине.
В ответ на введение CBAM в Европе свое углеродное регулирование разрабатывают торговые партнеры России — Китай, Индия, Турция, Казахстан и другие. Это позволит им платить налог на углерод не в ЕС, а в собственные бюджеты, объясняет замминистра.«И российским экспортерам, вероятно, придется платить в тех странах, в которые сейчас перенаправлен экспорт», — указывает Торосов.
По его словам, сейчас введение налога на углерод обсуждается с бизнесом и органами власти, плату могут ввести в отдельных отраслях или за отдельные виды продукции, однако «о конкретике пока говорить рано».
По данным Федеральной таможенной службы, объем экспорта из России в Европу в январе-ноябре 2023 года составил $78,4 млрд, это в три раза меньше, чем за тот же период 2022 года ($248,3 млрд).
Доходы российского бюджета от введения углеродного регулирования могут составить до 4,3–4,4% ВВП в 2030 году, эксперты Международного валютного фонда (МВФ) прошлой осенью. По их подсчетам, Россия окажется лидером по объему потенциальных доходов бюджета среди стран G20. Доходы Китая и Саудовской Аравии, которые следуют за ней, для сравнения, могут составить чуть более 2,5% ВВП.
Введение углеродного регулирования — обложение бизнеса налогом за выбросы парниковых газов или введение углеродных квот — необходимо для выполнения Парижского соглашения, которое предусматривает, что прирост глобальной средней температуры должен быть ниже 2°С, а также необходимость прилагать усилия для ограничения роста до 1,5°С, что значительно сократит риски изменения климата. Чтобы ограничить глобальное потепление в диапазоне 1,5—2°С, необходимо сократить выбросы углекислого газа (CO2) и других парниковых газов на 25–50% к 2030 году по сравнению с 2019 годом, отмечают эксперты МВФ.
