Рассказываем о тенденциях во взыскании долгов с родственников и знакомых бизнесмена и причем здесь реестр населения.
Как долги субсидиарщиков переводят на людей, которые с бизнесом и рядом не стояли. И что нас ждет завтра с учетом таких прогрессивных трендов в законодательстве и прикинем несколько вариантов, что со всем этим можно сделать.
Неважно, оформлено ли ваше имущество лично на вас или на детей, родственников, сослуживцев — государство уже все о нем знает и готово его изымать. Рассмотрим этот процесс на некоторых примерах из нашего опыта и со ссылками на судебную практику из открытых источников.
С одной стороны, судебная практика по наследникам формируется только последние полгода. С другой стороны — мы видели уже достаточно судебных актов и приняли во внимание как наш личный субъективный опыт работы по делам о субсидиарке, так и частные кулуарные разговоры, которые мы иногда имеем с так называемыми представителями гос. структур. Поэтому описанные ниже пессимистичные прогнозы мы считаем вполне реальными. Но будем рады, если они не сбудутся.
Для более легкого входа в тему нарисуем портрет Василия — активного бизнесмена, научившегося выживать в серых схемах ведения российского бизнеса и жесткой оптимизации налогов. «Не я плохой — жизнь такая. Все так работают».
К 56 годам Василий успел нажить гипертонию, жену, пару детей, один корпоративный конфликт, 3 квартиры, загородный дом, чуть-чуть машин и пару десятков млн рублей на банковских счетах.
Внезапно пришла налоговая с выездной проверкой и бизнес закончился. Теперь у организации 400 млн долгов перед бюджетом, а у Василия очень хороший шанс стать субсидиарщиком с последующей передачей семейного имущества в пользу государства. От таких перспектив Василий сильно взволнован. Василий решает уклониться от решения проблем путем получения инфаркта.
Дальнейшее развитие событий зависит от двух моментов:
Михаил был заместителем генерального директора компании с миллиардными оборотами. В 2015 году Михаил погиб в ДТП. В 2016 году компания ушла в процедуру банкротства. А в 2018 году конкурсным управляющим было подано заявление о привлечении детей и супруги к субсидиарной ответственности за те дела, что Михаил успел натворить в компании.
До сего момента считалось, что долги, вытекающие из субсидиарной ответственности, это обязательства, неразрывно связанные с личностью человека. К примеру, отца обязали выплачивать алименты своей дочери. Если отец умрет до ее 18-летия, за него платить никто не должен. Это было его личное обязательство перед своим ребенком. Нет человека — нет обязательств.
Но Верхушка дала новую трактовку.
Субсидиарная ответственность вытекает из ущерба, который лицо причинило своими действиями/бездействиям компании и ее кредиторам. Если представить, что обязательства по субсидиарной ответственности не передаются, тогда любой должник будет передавать своим наследникам имущество, которое при его жизни могло бы пойти на возмещение нанесенного кредиторам ущерба. Таким образом, у наследодателей будет почва для злоупотребления и ущемления прав кредиторов. Так не годится.
При жизни Михаил не задумывался о субсидиарке, так что все имущество было оформлено на него. Оценим наследственную массу в условные 100 миллионов рублей. Наследниками этого богатства выступили супруга и двое детей.
Узнав о принятии наследства Михаила, конкурсный управляющий обратился в суд с иском о привлечении наследников к субсидиарной ответственности в размере полученного имущества.
Первые инстанции в удовлетворении заявления КУ отказали, т. к. на момент вступления родственников в наследство Михаил не был привлечен к ответственности, о наличии у него долгов наследники знать не могли и все его обязательства субсидиарного характера были прекращены в связи со смертью. Но Верховный суд счел требования управляющего обоснованными, т. к. кредитор с целью восстановления своих прав вправе предъявить иск как к контролирующему должника лицу (КДЛ) при его жизни, так и после смерти — но уже к его наследникам. При этом не имеет значения, были ли переданные по наследству активы нажиты за счет кредиторов или получены абсолютно законно, т. к. КДЛ отвечает по своим долгам всем имуществом без ограничений.
Теперь наследникам, чтобы отбиться от субсидиарки, нужно будет каким-то образом обосновать логику принятия своим отцом/мужем тех или иных бизнес-решений и доказать, что в рамках его бизнеса она была добросовестной и разумной. Хз как они будут это делать, но Верховный суд указал нижестоящим инстанциям содействовать ответчикам в сборе доказательств. Очень хочется посмотреть, как суды будут исполнять это поручение, например, при вменении наследникам субсидиарки за непередачу документов их умершим родственником.
Когда иск к наследникам уже предъявлен, законных вариантов не так много — надо выигрывать суд.
Конечно, можно еще поработать над защитой унаследованного имущества, но надо помнить, что при наличии судебного иска эта работа может закончиться не самыми приятными последствиями. Именно из-за этих последствий и перспектив получения в них статуса соучастника ни одна вменяемая юр. контора не будет заниматься подобной работой за копейки.
Но вернемся к суду.
Учитывая обтекаемые формулировки, которые использовал ВС в своем определении, от обычной субсидиарки вся эта история будет отличаться двумя ключевыми моментами:
В сущности наследнику предстоят стандартные судебные битвы.
На практике это значит, что если долгов у компании на 1 миллиард, то живого директора, в общем случае, будут привлекать к субсидиарке на этот самый 1 миллиард. А вот если директор умер, то его родственников можно привлекать только в размере унаследованного имущества. В нашем примере это 100 млн рублей.
Отсюда потенциальный субсидиарщик может вывести очевидную формулу спасения своих активов: переоформи имущество на близких при жизни —> наследственная масса будет равна нулю —> нечего наследовать, значит, нет наследников и нет приемников по долгам —> не к кому предъявлять иск по субсидиарке.
Проблемка только в том, что и этот вариант спасения активов государство (читай — ФНС) уже просчитало.
В декабре 2016 году налоговая завершила выездную проверку за 2012-2014 года. Организации было направлено решение о доначислении 310 млн руб. налогов и штрафов. Но к этому моменту компания уже инициировала процедуру наблюдения.
А через год после вынесения грустного решения ФНС, бенефициары бизнеса и по совместительству супруги решили подарить детям все свое имущество. Что и было сделано в декабре 2017 года.
А еще через пять месяцев налоговая подала заявление о привлечении к субсидиарной ответственности. Что примечательно, в качестве целей были указаны не только реальные бенефициары бизнеса (муж и жена), но и их дети.
Естественно, что первые три инстанции отказались привлекать детей к субсидиарке, т. к. в период доначисленных налогов они были несовершеннолетними и не могли оказывать влияние на бизнес — не являлись КДЛ. А раз нет статуса КДЛ, нет и ответственности. Именно так это звучит в теории.
В этом деле главный кредитор страны дошел до Верховного суда, который вынес «прекрасное» определение. Для меня, как спеца в субсидиарке, оно в первую очередь прекрасно тем, что отлично демонстрирует русскую поговорку 19 века: «Закон — что дышло: куда повернул, туда и вышло».
Судите сами:
Из этого определения Верховного суда мы делаем одно маленькое, но весьма пессимистичное предположение: родственники бенефициара теперь тоже в зоне риска. И прямое переоформление на них активов КДЛ этот риск только повышает.
Тут бывалый предприниматель нам скажет: «Ок, тогда я не буду переоформлять активы. Я просто их распродам, выйду в кэш и на эти деньги куплю все новое сразу на своих родственников. И далее все риски по бизнесу я замкну только на себя. Так же на себя я буду выводить деньги, а вот тратить их я буду от имени своих родственников, на которых и будут осуществляться все дальнейшие покупки».
На это мы ответим: «Прежде чем принимать какие-либо решения, я бы посмотрел, какие есть тренды в законодательном поле. А они очень хорошо заметны любому профессионалу из этой сферы».
Чтобы понять, куда движется законодательство и как прогрессируют механизмы его исполнения, начнем с уроков новейшей истории.
Напомним, что у государства есть такой орган как Федеральная налоговая служба. Задача ФНС — пополнять казну. Делается это при помощи системы налогов, сборов и штрафов. Одна беда: негодяи-предприниматели придумывают схемы, ведут черную бухгалтерию с не менее черным доходом, банкротят предприятия и выводят свои активы — в общем, делают все, чтобы от пополнения казны уклониться.
Чтобы решить проблему с наполнением бюджета, налоговая начала закручивать гайки. Хронология событий следующая:
1998 год
В законе о банкротстве появляется статья, посвященная субсидиарке. В статье толком написано «ничего», основания для привлечения к ответственности описаны «никак».
Выхлоп: привлечь предпринимателя к ответственности удается тоже «никак», казна не пополняется.
2002 год
Вводится новый закон о банкротстве, который в сущности дублирует старый.
Выхлоп: налоговая продолжает биться в попытках пополнить казну, но плодов так и нет. Основные причины: не указан четкий круг ответственных лиц и по каким именно основаниям их привлекать, при этом действует презумпция невиновности.
У налоговой начинает подгорать и она шагает в Правительство с жалобным лицом: «Предприниматели нас дурят, доходы свои прячут, налоги не платят. Давайте что-то делать». Правительство одобрительно кивает и дает зеленый свет.
2009 год
Выходит новая редакция закона о банкротстве, согласно которой вводится понятие «контролирующее должника лицо» (КДЛ). Тем самым, делается первый существенный шаг в описании круга привлекаемых лиц. Также в законе указывается, что в случае доказанности вины нескольких лиц, они будут привлечены к ответственности солидарно.
Выхлоп: процент привлеченных лиц чуть отрывается от уровня нуля, но погоды не делает. А тут еще и цены на нефть падают. И как тут бюджет наполнять?
ФНС снова просит аудиенции у Правительства: «Ну вот что с ними делать?! Эти нехорошие люди никак не хотят платить налоги. А виноват во всем бестолковый закон, по которому для привлечения к ответственности нам нужно доказывать много факторов, а доказать их мы не можем. Вот если бы все было наоборот!». Правительство снова одобрительно кивает головой, и ФНС переписывает закон.
июль 2017 год
В новую редакцию закона вносятся не просто точечные правки, а целая глава III.2, посвященная ответственности руководителя и других лиц за банкротство компании.
С этого момента в законе расширяется перечень оснований для привлечения к ответственности, вырастает круг привлекаемых лиц, увеличивается срок на подачу заявления о привлечении к СО с 1 года до 3-х лет. А еще — на должников возлагается презумпция вины. Теперь не налоговая бьется, чтобы доказать вину лица, а наоборот — неугодные бизнесмены отбиваются от предъявленных обвинений.
Выхлоп: Кратный рост поданных заявлений. Из них каждое третье (!) удовлетворяют. Казалось бы: небывалый прорыв в сфере взыскания налоговой задолженности!
Но взыскать деньги на бумаге и положить их реально в карман — это две большие разницы. По факту в казну поступают копейки: субсидиарщики прячут активы и не торопятся платить по долгам. Кто похитрее — заблаговременно развелись с супругами, назначили детям алименты, продали свои яхты и особняки, оставили себе только единственное жилье, которое обладает исполнительским иммунитетом. Понятно, что и с этой ситуацией государство будет бороться. Как именно? Единственно возможным способом: создавая эффективную систему по розыску активов должников.
Как долги субсидиарщиков переводят на людей, которые с бизнесом и рядом не стояли. И что нас ждет завтра с учетом таких прогрессивных трендов в законодательстве и прикинем несколько вариантов, что со всем этим можно сделать.
Неважно, оформлено ли ваше имущество лично на вас или на детей, родственников, сослуживцев — государство уже все о нем знает и готово его изымать. Рассмотрим этот процесс на некоторых примерах из нашего опыта и со ссылками на судебную практику из открытых источников.
Пара вводных
С одной стороны, судебная практика по наследникам формируется только последние полгода. С другой стороны — мы видели уже достаточно судебных актов и приняли во внимание как наш личный субъективный опыт работы по делам о субсидиарке, так и частные кулуарные разговоры, которые мы иногда имеем с так называемыми представителями гос. структур. Поэтому описанные ниже пессимистичные прогнозы мы считаем вполне реальными. Но будем рады, если они не сбудутся.
Для более легкого входа в тему нарисуем портрет Василия — активного бизнесмена, научившегося выживать в серых схемах ведения российского бизнеса и жесткой оптимизации налогов. «Не я плохой — жизнь такая. Все так работают».
К 56 годам Василий успел нажить гипертонию, жену, пару детей, один корпоративный конфликт, 3 квартиры, загородный дом, чуть-чуть машин и пару десятков млн рублей на банковских счетах.
Внезапно пришла налоговая с выездной проверкой и бизнес закончился. Теперь у организации 400 млн долгов перед бюджетом, а у Василия очень хороший шанс стать субсидиарщиком с последующей передачей семейного имущества в пользу государства. От таких перспектив Василий сильно взволнован. Василий решает уклониться от решения проблем путем получения инфаркта.
Дальнейшее развитие событий зависит от двух моментов:
- Успели ли Василия привлечь к субсидиарке при жизни или кредиторам придется делать это после смерти?
- Как было оформлено имущество Василия: покупал ли он все на себя с последующей передачей по наследству или был продуманом, который заранее оформлял счета и недвигу на детей? (здесь и далее под «детьми» понимаем любых людей из ближнего круга Василия).
Пример из судебной практики №1
Михаил был заместителем генерального директора компании с миллиардными оборотами. В 2015 году Михаил погиб в ДТП. В 2016 году компания ушла в процедуру банкротства. А в 2018 году конкурсным управляющим было подано заявление о привлечении детей и супруги к субсидиарной ответственности за те дела, что Михаил успел натворить в компании.
До сего момента считалось, что долги, вытекающие из субсидиарной ответственности, это обязательства, неразрывно связанные с личностью человека. К примеру, отца обязали выплачивать алименты своей дочери. Если отец умрет до ее 18-летия, за него платить никто не должен. Это было его личное обязательство перед своим ребенком. Нет человека — нет обязательств.
Но Верхушка дала новую трактовку.
Субсидиарная ответственность вытекает из ущерба, который лицо причинило своими действиями/бездействиям компании и ее кредиторам. Если представить, что обязательства по субсидиарной ответственности не передаются, тогда любой должник будет передавать своим наследникам имущество, которое при его жизни могло бы пойти на возмещение нанесенного кредиторам ущерба. Таким образом, у наследодателей будет почва для злоупотребления и ущемления прав кредиторов. Так не годится.
При жизни Михаил не задумывался о субсидиарке, так что все имущество было оформлено на него. Оценим наследственную массу в условные 100 миллионов рублей. Наследниками этого богатства выступили супруга и двое детей.
Что дальше?
Узнав о принятии наследства Михаила, конкурсный управляющий обратился в суд с иском о привлечении наследников к субсидиарной ответственности в размере полученного имущества.
Первые инстанции в удовлетворении заявления КУ отказали, т. к. на момент вступления родственников в наследство Михаил не был привлечен к ответственности, о наличии у него долгов наследники знать не могли и все его обязательства субсидиарного характера были прекращены в связи со смертью. Но Верховный суд счел требования управляющего обоснованными, т. к. кредитор с целью восстановления своих прав вправе предъявить иск как к контролирующему должника лицу (КДЛ) при его жизни, так и после смерти — но уже к его наследникам. При этом не имеет значения, были ли переданные по наследству активы нажиты за счет кредиторов или получены абсолютно законно, т. к. КДЛ отвечает по своим долгам всем имуществом без ограничений.
Теперь наследникам, чтобы отбиться от субсидиарки, нужно будет каким-то образом обосновать логику принятия своим отцом/мужем тех или иных бизнес-решений и доказать, что в рамках его бизнеса она была добросовестной и разумной. Хз как они будут это делать, но Верховный суд указал нижестоящим инстанциям содействовать ответчикам в сборе доказательств. Очень хочется посмотреть, как суды будут исполнять это поручение, например, при вменении наследникам субсидиарки за непередачу документов их умершим родственником.
Что делать в этой ситуации?
Когда иск к наследникам уже предъявлен, законных вариантов не так много — надо выигрывать суд.
Конечно, можно еще поработать над защитой унаследованного имущества, но надо помнить, что при наличии судебного иска эта работа может закончиться не самыми приятными последствиями. Именно из-за этих последствий и перспектив получения в них статуса соучастника ни одна вменяемая юр. контора не будет заниматься подобной работой за копейки.
Но вернемся к суду.
Учитывая обтекаемые формулировки, которые использовал ВС в своем определении, от обычной субсидиарки вся эта история будет отличаться двумя ключевыми моментами:
- Сумма к взысканию. В случае проигрыша размер требований не может превысить унаследованную массу — это плюс;
- Объем доказательств. А вот это жирный минус. Объясняем: когда к субсидиарке привлекают того же директора, у него уже есть почва для защиты. Он занимал определенную должность, имел доступ к информации, да и вообще рулил ситуацией. А значит, он может предоставить фактуру для доказывания своей невиновности. А вот в теме наследования с этим могут быть проблемы. Если наследники не участвовали в деятельности наследодателя и не были в курсе бизнес-схем, самостоятельно свести все концы будет фактически невозможно. А даже если документы найдутся, трактовать их можно будет по-разному.
В сущности наследнику предстоят стандартные судебные битвы.
На практике это значит, что если долгов у компании на 1 миллиард, то живого директора, в общем случае, будут привлекать к субсидиарке на этот самый 1 миллиард. А вот если директор умер, то его родственников можно привлекать только в размере унаследованного имущества. В нашем примере это 100 млн рублей.
Отсюда потенциальный субсидиарщик может вывести очевидную формулу спасения своих активов: переоформи имущество на близких при жизни —> наследственная масса будет равна нулю —> нечего наследовать, значит, нет наследников и нет приемников по долгам —> не к кому предъявлять иск по субсидиарке.
Проблемка только в том, что и этот вариант спасения активов государство (читай — ФНС) уже просчитало.
Пример из судебной практики №2
В декабре 2016 году налоговая завершила выездную проверку за 2012-2014 года. Организации было направлено решение о доначислении 310 млн руб. налогов и штрафов. Но к этому моменту компания уже инициировала процедуру наблюдения.
А через год после вынесения грустного решения ФНС, бенефициары бизнеса и по совместительству супруги решили подарить детям все свое имущество. Что и было сделано в декабре 2017 года.
А еще через пять месяцев налоговая подала заявление о привлечении к субсидиарной ответственности. Что примечательно, в качестве целей были указаны не только реальные бенефициары бизнеса (муж и жена), но и их дети.
Естественно, что первые три инстанции отказались привлекать детей к субсидиарке, т. к. в период доначисленных налогов они были несовершеннолетними и не могли оказывать влияние на бизнес — не являлись КДЛ. А раз нет статуса КДЛ, нет и ответственности. Именно так это звучит в теории.
В этом деле главный кредитор страны дошел до Верховного суда, который вынес «прекрасное» определение. Для меня, как спеца в субсидиарке, оно в первую очередь прекрасно тем, что отлично демонстрирует русскую поговорку 19 века: «Закон — что дышло: куда повернул, туда и вышло».
Судите сами:
- «Да, судебная коллегия соглашается, что дети не могли довести общество до банкротства», НО «это не исключает возможность использовать детей для сокрытия имущества от кредиторов».
- «Да, сделка дарения могла быть фиктивной. Да, об этом должен был заявить Истец, а он этого не сделал, и подобный иск не рассматривался…», НО «это не мешает суду применить общие правила взыскания причиненного вреда, а фактически это и просит уважаемая налоговая инспекция».
- «Да, требования кредиторов к КДЛ за доведение компании до банкротства не совпадают с требованиями к детям за причинение вреда», НО «все пожелания налоговой направлены на достижения одной цели — возместить свои убытки, а потому родители и дети должны отвечать вместе (солидарно)».
- являются ли дети реальными собственниками имущества,
- не было ли у них на момент получения дара цели скрыть от имущество от взыскания
- рассмотреть вопрос о привлечении детей к субсидиарной ответственности за умышленные действия, направленные на создание невозможности погасить требования кредиторов за счет данного имущества.
Из этого определения Верховного суда мы делаем одно маленькое, но весьма пессимистичное предположение: родственники бенефициара теперь тоже в зоне риска. И прямое переоформление на них активов КДЛ этот риск только повышает.
Тут бывалый предприниматель нам скажет: «Ок, тогда я не буду переоформлять активы. Я просто их распродам, выйду в кэш и на эти деньги куплю все новое сразу на своих родственников. И далее все риски по бизнесу я замкну только на себя. Так же на себя я буду выводить деньги, а вот тратить их я буду от имени своих родственников, на которых и будут осуществляться все дальнейшие покупки».
На это мы ответим: «Прежде чем принимать какие-либо решения, я бы посмотрел, какие есть тренды в законодательном поле. А они очень хорошо заметны любому профессионалу из этой сферы».
История, тренды и перспективы
Чтобы понять, куда движется законодательство и как прогрессируют механизмы его исполнения, начнем с уроков новейшей истории.
Напомним, что у государства есть такой орган как Федеральная налоговая служба. Задача ФНС — пополнять казну. Делается это при помощи системы налогов, сборов и штрафов. Одна беда: негодяи-предприниматели придумывают схемы, ведут черную бухгалтерию с не менее черным доходом, банкротят предприятия и выводят свои активы — в общем, делают все, чтобы от пополнения казны уклониться.
Чтобы решить проблему с наполнением бюджета, налоговая начала закручивать гайки. Хронология событий следующая:
1998 год
В законе о банкротстве появляется статья, посвященная субсидиарке. В статье толком написано «ничего», основания для привлечения к ответственности описаны «никак».
Выхлоп: привлечь предпринимателя к ответственности удается тоже «никак», казна не пополняется.
2002 год
Вводится новый закон о банкротстве, который в сущности дублирует старый.
Выхлоп: налоговая продолжает биться в попытках пополнить казну, но плодов так и нет. Основные причины: не указан четкий круг ответственных лиц и по каким именно основаниям их привлекать, при этом действует презумпция невиновности.
У налоговой начинает подгорать и она шагает в Правительство с жалобным лицом: «Предприниматели нас дурят, доходы свои прячут, налоги не платят. Давайте что-то делать». Правительство одобрительно кивает и дает зеленый свет.
2009 год
Выходит новая редакция закона о банкротстве, согласно которой вводится понятие «контролирующее должника лицо» (КДЛ). Тем самым, делается первый существенный шаг в описании круга привлекаемых лиц. Также в законе указывается, что в случае доказанности вины нескольких лиц, они будут привлечены к ответственности солидарно.
Выхлоп: процент привлеченных лиц чуть отрывается от уровня нуля, но погоды не делает. А тут еще и цены на нефть падают. И как тут бюджет наполнять?
ФНС снова просит аудиенции у Правительства: «Ну вот что с ними делать?! Эти нехорошие люди никак не хотят платить налоги. А виноват во всем бестолковый закон, по которому для привлечения к ответственности нам нужно доказывать много факторов, а доказать их мы не можем. Вот если бы все было наоборот!». Правительство снова одобрительно кивает головой, и ФНС переписывает закон.
июль 2017 год
В новую редакцию закона вносятся не просто точечные правки, а целая глава III.2, посвященная ответственности руководителя и других лиц за банкротство компании.
С этого момента в законе расширяется перечень оснований для привлечения к ответственности, вырастает круг привлекаемых лиц, увеличивается срок на подачу заявления о привлечении к СО с 1 года до 3-х лет. А еще — на должников возлагается презумпция вины. Теперь не налоговая бьется, чтобы доказать вину лица, а наоборот — неугодные бизнесмены отбиваются от предъявленных обвинений.
Выхлоп: Кратный рост поданных заявлений. Из них каждое третье (!) удовлетворяют. Казалось бы: небывалый прорыв в сфере взыскания налоговой задолженности!
Но взыскать деньги на бумаге и положить их реально в карман — это две большие разницы. По факту в казну поступают копейки: субсидиарщики прячут активы и не торопятся платить по долгам. Кто похитрее — заблаговременно развелись с супругами, назначили детям алименты, продали свои яхты и особняки, оставили себе только единственное жилье, которое обладает исполнительским иммунитетом. Понятно, что и с этой ситуацией государство будет бороться. Как именно? Единственно возможным способом: создавая эффективную систему по розыску активов должников.
Последнее редактирование:
