«О самом катастрофическом они предупредили сразу. Группа непьющих веганов в полосатых купальниках в количестве 6 человек. Выезжают через неделю, будут необратимо к 10 числу. После прочтения этих обстоятельств мои волосы заранее поседели и на всякий случай встали дыбом. Пареная спаржа с бокалом зелёного чая. На горизонте вырисовывался антитур по антигрузии. Предложить вегану хинкали — это как обидеть ребёнка. «Алярма! Всем срочно покинуть корабль!» — продолжал кричать мозг, но покидать было не по-грузински.
В день их приезда я выпила натощак вёдрышко чачи, чтобы придать моим феромонам страха нотку непринуждённости. И мы прямо из аэропорта выехали в Рачу.
В Амбролаури нас, как обычно, встречали как дорогих гостей. В Грузии всех встречают как дорогих гостей. «Это твои друзья?» — спросил меня винодел Гоги. «Да», —понуро ответила я. «А кто они?» — уточнил он. «Они веганы», — ответила я. «Что, все? А выглядят здоровыми. Ничего, не переживай, всё будет хорошо», — успокоил он и крикнул жену Марехи принести Краткий справочник заболеваний Айвазяна за 1932 год.
В первый вечер осмотр достопримечательностей прекрасного горного региона был завершён на скорую руку, потому что спаржа уже пропарилась и нас ждали к столу. Зачем делать живым людям овечью еду, винодел не понял, но просьбу выполнил. И попросил никому в Грузии об этом не рассказывать.
Сели за стол с большим энтузиазмом. Я села как на казнь. Разлили красное сухое, гости подняли бокалы с родниковой водой. «Напомни, зачем люди ехали в Грузию?» — тихо спросил меня винодел на грузинском. «Послушать тосты», — на грузинском ответила я. Он приподнял брови на 40 сантиметров, но задачу понял.
Он говорил так, как будто мы вчера закончили войну, как будто он выдавал единственную дочь замуж в Австралию. Христианские проповедники на Островах Святой Елены, Вознесения и Тристан-да-Кунья обращали местное население в новую религию с меньшим энтузиазмом, чем винодел Гоги пытался налить веганам красное вино. Он понимал — на кону честь страны. Он произносил такие тосты, что во дворе сыпались яблоки и стонали собаки.
Потом пошёл дождь. Думаю, его вызвал Гоги. Потом тост сказала я, потом занёсший хинкали родственник. Затем позвали соседа Манучара, он знал стихи на русском. Гости вытирали слезы рукавами и метались на старинных деревянных стульях. Оно и понятно ё такие эмоции насухую в Раче ещё никто не переносил.
Позвали соседа Элизбара, тоже винодела, и, видимо, ему вкратце при входе заранее описали катастрофу. Он вошёл с таким лицом, как будто в доме кто-то был при смерти. Он шёл победить – 20 литров красного сухого и 2 килограмма тяжёлой артиллерии в виде рачинской ветчины. Налили. В комнату вошло четыре грузина и сходу низкими трубными голосами затянули полифонией рачинскую песню «Калса висме». Под фон неземных звуков Элизбар начал говорить тост про самое дорогое — про Грузию. У главного вегана Алексея перекосилось лицо. Он попросил налить ему пару капель — потому что за такую страну айвовым компотом не пить. Элизбар влил ему в бокал 2,5 литра хванчкары и приготовился слушать. Алексей говорил что-то тоже такое задушевное, что забылся и всё выпил. Группа онемела и от потери бойца тоже попросила им налить. Алексей сказал, что виноград – это фрукт, а потому в виде исключения им можно. Гоги расстегнул верхнюю пуговицу сорочки.
Элизбар потребовал всех к себе в дом. Мы перебазировались. Старушка мать Элизбара после слов «мы не едим мясо» перекрестилась и попросила невестку поставить на стол сациви из индюшки и добавила, что птица всю жизнь ела только чистую кукурузу и потому она, считай, что и не мясо.
Гостям принесли тёплые покрывала укутаться. Стемнело и уже плохо было видно — на тарелке щавель или куриная ножка. Элизбар подарил Алексею настоящий рог для вина. В виде алаверды Алексей съел полкилограмовый кусок копчёной рачинской ветчины и сошёл сума от её вкуса. Вегетарианскую варёную кукурузу девочки из группы по совету невестки жирно мазали домашним сливочным маслом, солили и так ели. Вино налили всем, чтоб не чокаться компотом. Пили за семью, детей, счастье, свободу, настоящую любовь. Прокляли войну, болезни и ипотеку. И за дружбу народов хванчкару пили уже все.
Пришли ещё два соседа, принесли национальный инструмент чунири и сыграли про любовь. В полтретьего ночи мы пели песни, танцевали Рачули и Рашовда и криками «Асса!» будили местных сусликов. Записывали рецепты соуса ткемали и обнимались с бабушками, дедушками и невестками.
К пяти утра гости начали расходиться по комнатам и Алексей сказал: «Я не знал, что за сутки можно полюбить незнакомых людей. Когда приезжаешь в страну, грех не следовать её традициям. У каждой нации они свои, и у Грузии они самые бесподобные».
В день их приезда я выпила натощак вёдрышко чачи, чтобы придать моим феромонам страха нотку непринуждённости. И мы прямо из аэропорта выехали в Рачу.
В Амбролаури нас, как обычно, встречали как дорогих гостей. В Грузии всех встречают как дорогих гостей. «Это твои друзья?» — спросил меня винодел Гоги. «Да», —понуро ответила я. «А кто они?» — уточнил он. «Они веганы», — ответила я. «Что, все? А выглядят здоровыми. Ничего, не переживай, всё будет хорошо», — успокоил он и крикнул жену Марехи принести Краткий справочник заболеваний Айвазяна за 1932 год.
В первый вечер осмотр достопримечательностей прекрасного горного региона был завершён на скорую руку, потому что спаржа уже пропарилась и нас ждали к столу. Зачем делать живым людям овечью еду, винодел не понял, но просьбу выполнил. И попросил никому в Грузии об этом не рассказывать.
Сели за стол с большим энтузиазмом. Я села как на казнь. Разлили красное сухое, гости подняли бокалы с родниковой водой. «Напомни, зачем люди ехали в Грузию?» — тихо спросил меня винодел на грузинском. «Послушать тосты», — на грузинском ответила я. Он приподнял брови на 40 сантиметров, но задачу понял.
Он говорил так, как будто мы вчера закончили войну, как будто он выдавал единственную дочь замуж в Австралию. Христианские проповедники на Островах Святой Елены, Вознесения и Тристан-да-Кунья обращали местное население в новую религию с меньшим энтузиазмом, чем винодел Гоги пытался налить веганам красное вино. Он понимал — на кону честь страны. Он произносил такие тосты, что во дворе сыпались яблоки и стонали собаки.
Потом пошёл дождь. Думаю, его вызвал Гоги. Потом тост сказала я, потом занёсший хинкали родственник. Затем позвали соседа Манучара, он знал стихи на русском. Гости вытирали слезы рукавами и метались на старинных деревянных стульях. Оно и понятно ё такие эмоции насухую в Раче ещё никто не переносил.
Позвали соседа Элизбара, тоже винодела, и, видимо, ему вкратце при входе заранее описали катастрофу. Он вошёл с таким лицом, как будто в доме кто-то был при смерти. Он шёл победить – 20 литров красного сухого и 2 килограмма тяжёлой артиллерии в виде рачинской ветчины. Налили. В комнату вошло четыре грузина и сходу низкими трубными голосами затянули полифонией рачинскую песню «Калса висме». Под фон неземных звуков Элизбар начал говорить тост про самое дорогое — про Грузию. У главного вегана Алексея перекосилось лицо. Он попросил налить ему пару капель — потому что за такую страну айвовым компотом не пить. Элизбар влил ему в бокал 2,5 литра хванчкары и приготовился слушать. Алексей говорил что-то тоже такое задушевное, что забылся и всё выпил. Группа онемела и от потери бойца тоже попросила им налить. Алексей сказал, что виноград – это фрукт, а потому в виде исключения им можно. Гоги расстегнул верхнюю пуговицу сорочки.
Элизбар потребовал всех к себе в дом. Мы перебазировались. Старушка мать Элизбара после слов «мы не едим мясо» перекрестилась и попросила невестку поставить на стол сациви из индюшки и добавила, что птица всю жизнь ела только чистую кукурузу и потому она, считай, что и не мясо.
Гостям принесли тёплые покрывала укутаться. Стемнело и уже плохо было видно — на тарелке щавель или куриная ножка. Элизбар подарил Алексею настоящий рог для вина. В виде алаверды Алексей съел полкилограмовый кусок копчёной рачинской ветчины и сошёл сума от её вкуса. Вегетарианскую варёную кукурузу девочки из группы по совету невестки жирно мазали домашним сливочным маслом, солили и так ели. Вино налили всем, чтоб не чокаться компотом. Пили за семью, детей, счастье, свободу, настоящую любовь. Прокляли войну, болезни и ипотеку. И за дружбу народов хванчкару пили уже все.
Пришли ещё два соседа, принесли национальный инструмент чунири и сыграли про любовь. В полтретьего ночи мы пели песни, танцевали Рачули и Рашовда и криками «Асса!» будили местных сусликов. Записывали рецепты соуса ткемали и обнимались с бабушками, дедушками и невестками.
К пяти утра гости начали расходиться по комнатам и Алексей сказал: «Я не знал, что за сутки можно полюбить незнакомых людей. Когда приезжаешь в страну, грех не следовать её традициям. У каждой нации они свои, и у Грузии они самые бесподобные».
