- Специальный корреспондент
Коррупция сейчас воспринимается обществом как одна из самых неприятных проблем. Многие убеждены, что страна тотально коррумпирована. Кроме того, большинтво людей левых убеждений считает, что коррупция – это особенность лишь капиталистического общества.
В противовес этому есть мнение, что в СССР не было коррупции, так как советская экономика не создавала почву для такой возможности. Как вариант - утверждается, что коррупция стала результатом «искажения» советского строя, возможным лишь в годы застоя.
А вот при «эффективном менеджере» Сталине коррупции типа не было. Да и быть не могло, потому что экономика работала как часы, а с коррупционерами боролись самым жестким и эффективным способом – их расстреливали.
Однако изучение советской истории показывает, что коррупция в СССР была всегда. Более того, именно закрытый характер советской экономики, политика диктатуры партии были самой удобной средой, в которой появлялось множество источников коррупции и средств для нечестного обогащения.
Лев Троцкий писал: «Исчислить, какую долю народного дохода присваивает себе бюрократия, нет никакой возможности. Не только потому, что она тщательно скрывает даже свои легализованные доходы. И даже не только потому, что, оставаясь на самой границе злоупотребления и часто переступая эту границу, она широко пользуется непредусмотренными доходами; но главным образом потому, что весь прогресс общественного благоустройства, городской техники, комфорта, культуры, искусства служит пока что главным образом, если не исключительно, верхнему, привилегированному слою».
В этих словах хорошо видно понимание той проблемы, которая была порождена самой советской системой – собственность в ней управлялась бюрократией, которая была заинтересована отнюдь не в эффективном управлении, а более всего в получении от своей власти максимальных выгод. Особенно ценным становится признание, полученное из уст того самого человека, который сам приложил усилия к тому, чтобы создать именно эту политико-экономическую систему.
Поскольку главным распорядителем материальных благ стала бюрократия, первые советские антикоррупционные меры ударили именно по ней. В 1918 году было принято постановление Совнаркома «Об ограничении совместной службы родственников в советских учреждениях». Причина его появления была проста: высокопоставленные чиновники ставили своих родственников на важные посты и получали контроль над целыми отраслями экономики. В этом же году вышел еще один декрет – «О взяточничестве», а в ВЧК с самого начала существовал отдел по борьбе с должностными преступлениями.
В 1922 году массовое распространение коррупции получило развитие в условиях НЭПа – новой экономической политики, допускавшей возвращение элементов частной собственности в экономику Советского государства.
Продажность государственных служащих в условиях сохранения государственного контроля за внешней торговлей и крупным производством стала решающим средством обеспечения деятельности среднего и мелкого предпринимательства. Ведь для того, чтобы что-то произвести или продать, нэпман неизбежно сталкивался с чиновником. Без взятки тогда было практически невозможно вести собственное дело.
Коррупционная деятельность приняла угрожающий характер. В 1922 году общее число осужденных за взяточничество по 49 губерниям РСФСР составило 3254 человека, что в два раза больше числа лиц, осужденных за государственные преступления. Уже в Уголовном кодексе 1922 года появилась статья «Получение и дача взяток лицам, находящимся на государственной, союзнической или общественной службе, посредничество и оказание содействия в получении взяток». И сажали по этой статье немало.
Официальная Советская же пропаганда утверждала, что в СССР коррупции не существует. Этот термин впервые появился лишь в 1928 году в Большой советской энциклопедии, где говорилось, что коррупция присуща лишь капиталистическим странам. Особенно обличали советские СМИ коррумпированность фашистских стран – Италии и Германии.
После сворачивания НЭПа и вовсе решили, что раз нет капиталистических отношений, то нет и коррупции, ведь все теперь равны, а собственность принадлежит не частным лицам, а народу. Стоит признать, деньги в советской коррупции действительно не играли главную роль, ведь на них мало что можно было купить. А уж высокопоставленные бюрократы и вовсе не нуждались в деньгах - вместо них главным стало распределение разного рода благ: от материальных (квартиры, автомобили, дачи, хорошая одежда и обувь, качественные продукты питания) до общественных (престижные должности, поступление в учебные заведения, карьерный рост).
Чтобы осознать, сколь велика была коррупция, царившая в сталинскую эпоху, достаточно привести лишь примеры самых крупных афер. Начнем с «преступной империи Кабакова».
В 1928 году на Урал прибыл старый большевик Иван Кабаков. Он не имел никакого образования, зато отличался партийным стажем с 1912 года, всю Гражданскую войну прослужил комиссаром, а затем перешел на партийную работу. Кабакова назначили председателем Уральского облисполкома, то есть главой исполнительной власти, а уже через год он возглавил Уральский обком ВКП(б), то есть стал настоящим хозяином огромного промышленного региона. Как раз в эти годы в стране началась индустриализация – строились новые заводы, реконструировались старые, а власти в Москве требовали отчета о проделанной работе, от которого зависела судьба местного руководства.
К сожалению, большая часть проектов работала совсем не так хорошо, как было запланировано. Заводы строились куда дольше, чем следовало, производство отставало от спущенных сверху заданий, производственный брак достигал фантастических 60%, испорченное оборудование списывали как лом, а взамен приобретали новое. Причина тому – очень быстро сложившаяся при Кабакове практика, когда ключевые назначения получали не специалисты с хорошим послужным списком, а «верные ленинцы», преданные лично региональному вождю. В Москву же просто отправляли отчеты с фальшивыми данными – для этого на Кабакова работал целых штат специалистов по припискам.
Важнейшей задачей Кабакова стало коррумпирование всего правящего слоя Урала. Каждый занимающий более-менее значимое место должен был получать дары из рук вождя, становился соучастником его преступлений и с этого момента изо всех сил защищал Кабакова от недоброжелателей. Любые проверки разбивались о сплоченную стену партийных и советских бюрократов, утверждавших, что никаких проблем в области нет, а если и идут какие-то слухи, то это наветы недоброжелателей.
В условиях, когда советские граждане питались дешевой и некачественной пищей, а часто просто недоедали, в Уральском облисполкоме было создано хозяйственное управление. Финансировали его, не жалея средств. В то время как в 1933 году в регионе средняя заработная плата составляла всего 150 рублей, бюджет управления был равен 5,6 млн рублей. На эти деньги государство закупало качественное продовольствие, деликатесы, вина, дорогую ткань на костюмы и платья, радиоприемники, патефоны, фотоаппараты, часы. Все это распределялось между партийными и советскими работниками по минимальным ценам или вовсе даром, в качестве поощрений.
За государственный счет строились роскошные дома, в которых «свои люди» получали квартиры. Всего было построено 12 домов, обставленных за государственный счет. Ради этого специально назначенные снабженцы ездили по всей стране, выискивая элитную мебель. Здания, кстати, сооружали за счет того, что забирали стройматериалы с объектов «социалки». То есть чтобы партиец мог хорошо жить, на Урале строили меньше детских садов, больниц, школ, жилья.
Ежемесячно чиновники получали продуктовую посылку, содержание которой могло поразить любого в те голодные годы: 1,5 кг колбасы, ветчина, сосиски, три банки консервов, масло, сахар, килограмм конфет, несколько бутылок вина, 10 пачек папирос. Начальство одаривали куда щедрее, добавляя копченое мясо, рыбные консервы, консервированные овощи и фрукты, печенье, импортные ликеры. Поставки продовольственных посылок осуществлялись по ночам – простой народ не должен был видеть, что ест начальство. Часто просто выдавали денежные субсидии: попросил, сказал, что очень надо – дали. Что же не дать, если человек хороший.
Бюрократия превратилась в государство в государстве. Эти люди ходили в закрытые для других магазины, отдыхали в закрытых домах отдыха, одевались в специальном ателье, обслуживались машинами спецгаража – жили, не смешиваясь с простолюдинами. Все эти услуги получались даром или за символическую плату. Медицинское управление облисполкома обеспечивало чиновников элитным лечением. По мере роста запросов пришлось выйти за пределы бюджетов и обложить данью все крупные государственные предприятия. Отказ платить означал одно – лишение должности, привилегий и высокую вероятность заработать политическую статью, а за ней неминуемый расстрел.
Предприятия частью платили черным налом, который поступал в «черную партийную кассу», а частично рассчитывались ценной продукцией – кирпичу или лесу всегда можно было найти применение. Вот лишь один из множества раскрытых фактов таких поборов: секретарь Надеждинского горкома договорился о получении с металлургического завода 225 т чугуна стоимостью без малого 20 000 рублей. Деньги за чугун завод не получил и списал их как безнадежную задолженность. А нажилось на махинациях Надеждинское хозяйственное управление, которое получило за чугун 1 676 рублей, а еще на 12 352 рублей – муку, икру, масло, колбасу, консервы, фрукты, коньяк. Продукты поделило между собой городское начальство.
Документы хозяйственного управления, по которым проходило расходование средств, регулярно уничтожались. Взгляните на типичный документ тех лет – комиссия по улучшению культурно-бытовых условий партактива, состоявшая из трех работников хозяйственного управления, постановила: «Документы по израсходованию средств, акты на сумму 13 473.92 руб. сжечь. Оправдательным документом считать данное решение». По этой причине подлинные масштабы денежных потоков, проходивших через хозяйственное управление, так и не удалось установить.
Все это время с партийных трибун звучали бравурные речи об успехах достигнутых Уральской областью. Кабакова ставили в пример другим руководителям. Завели даже свой местный культ личности. После областной партконференции в честь «вождя уральских большевиков» были переименованы город Надеждинск и район, центром которого он являлся: отныне они стали Кабаковском и Кабаковским районом. Заодно его имя было присвоено старому Надеждинскому заводу.
Несмотря на то, что злоупотребления порождали немало жалоб, Кабаков и его соратники досидели в своих креслах до 1937 года и лишились постов (и головы) лишь в год Большого террора – и не по экономическим, а по политическим обвинениям. Периодически власти наказывали наиболее проворовавшихся исполнителей, но на проделки Кабакова закрывали глаза.
Второй пример относится уже ко временам Великой Отечественной войны, когда, казалось бы, возможности для коррупции были полностью ликвидированы. Ведь вся экономика страны была переведена на военные рельсы и строжайше контролировалась. Это совершенно не помешало деятельности настоящего гения коррупции и мошенничества – «полковника» Николая Павленко. Не располагая никакой властью, этот человек сумел создать целую фиктивную военную часть, просуществовавшую целых 11 лет и ставшую эффективным инструментом похищения огромных средств из государственного бюджета.
Николай Павленко родился в простой крестьянской семье, пострадавшей в годы коллективизации. Но он сумел избежать ссылки, сбежал из деревни, некоторое время работал простым рабочим, а затем поступил в политехнический институт. Там его происхождение «из кулаков» разоблачили, и Павленко снова сбежал, после чего в 1930-х годах работал бригадиром на стройке, хорошо изучив советскую бюрократическую систему и особенности работы строительных организаций. Когда за хищения его взяли сотрудники НКВД, Павленко активно сотрудничал со следствием и в результате не понес никакого наказания, а, напротив, оказался на хорошей должности в Главвоенстрое.
В 1941 году Павленко, как специалист-строитель, был мобилизован, но после разгрома его воинской части под Минском, решил, что война не для него и дезертировал. Вскоре Павленко очутился в городе Калинине, где по счастливому стечению обстоятельств оказались некоторые его старые подельники по различным махинациям. С ними Павленко поделился планом: создать фиктивную военную часть, которая бы занималась военным строительством, брать от ее имени подряды и на этом хорошо зарабатывать. Для начала Павленко заказал поддельные бланки и печати организации, которая получила название «Участок военно-строительных работ № 5 Калининского фронта». На швейной фабрике за взятку было заказано обмундирование для Павленко и его сообщников, которым он щедро присвоил военные чины. Себя Павленко назначил полковником. В качестве штаба заняли брошенное в военной неразберихе здание в Калинине.
Несмотря на все строгости военного времени и царившую в стране шпиономанию, легализация мошенников прошла без проблем. Государственным и военным организациям было достаточно правильно оформленных бумаг, ничего проверять не стали. Царивший в СССР культ личности Сталина очень помог мошенникам, Павленко изготовил поддельную бумагу, в которой сообщалось, что его ВЧ выполняет задания особой важности и курируется лично Сталиным. Так что очень быстро новую «военную часть» приписали ко всем структурам снабжения и начали направлять туда призывников для прохождения службы. Поскольку армия нуждалась в строительных организациях, в/ч Павленко очень быстро стала получать вполне официальные заказы, сопровождающиеся выделением требуемых материальных ресурсов.
В 1942 году в «Участке № 5» служило уже 200 человек. Большая часть из них даже не подозревала, что состоит в банде и фактически была бесплатной рабочей силой для Павленко. Когда расформировали Калининский фронт, Павленко тут же договорился о приписке в/ч к 12 району авиационного базирования, что означало обслуживание аэродромов и куда более щедрое снабжение. Поскольку аэродромы следовали за линией фронта и постоянно меняли дислокацию – это означало непрекращающиеся строительные заказы и щедрое финансирование. За свои «заслуги» Павленко в 1945 году даже был награжден орденом Красной Звезды. Награды и звания достались и прочим сообщникам.
Когда «Участок № 5» оказался в Германии, криминальный талант Павленко развернулся вовсю. Основным делом в/ч стал грабеж местного населения под видом реквизиции и организация вывоза награбленного. Когда трофейная эпопея завершилась, имущество вывезли в СССР целым эшелоном из 30 вагонов.
После войны пришлось менять вывеску, так появилось «Управление военного строительства – 1», которое обзавелось сетью филиалов. Работали теперь преимущественно в западной части СССР – там и народ был побогаче, и восстанавливать надо было очень много разрушенных объектов. Павленко даже рассчитывал, используя свои связи, получить генеральское звание.
Конец всей этой истории настал после того, как один из солдат написал жалобу в прокуратуру, после того, как Павленко забрал часть его совсем небольшого денежного довольствия. Там сделали запрос в Министерство обороны, откуда пришел обескураживающий ответ: такой военной части не существует. Павленко арестовали в 1952 году, через два года после огромной работы, проделанной следователями, начался суд. По его итогам полковника-самозванца расстреляли, а его подельники получили длительные сроки.
Так что Троцкий, злейший враг Сталина, говоря о коррупции в СССР: «Бесконтрольность неминуемо влечет за собою злоупотребления, в том числе и денежные», оказался совершенно прав. Масштабы коррупции в Советском Союзе способны поразить воображение даже наших современников, казалось бы, привыкших ко всему.
Использован материал историка Михаила Диунова.
